Ранее мы полагали, что страна с большей вероятностью получит выгоды от присоединения к валютной зоне, если между ее экономикой и экономиками государств этой зоны будет достигнута значительная взаимная интеграция. Общая степень экономической интеграции может оцениваться на основании учета степени интеграции товарных рынков, т. е. достигнутых объемов торговли между рассматриваемой страной и государствами валютной зоны, и рынков факторов производства, т. е. легкости взаимного перемещения рабочей силы и капитала между валютной зоной и вступающей в нес страной.
Большинство членов ЕС экспортируют от 10 до 20% всей своей продукции в другие страны ЕС. Эти цифры значительно выше тех, которые характеризуют торговлю между ЕС и США: экспорт американских товаров в Европу составляет всего около 2% от ВНП США, а доля экспорта стран ЕС в США оказывается еще менее существенной. Но в то же время они намного меньше, чем аналогичные оценки объемов торговли между различными регионами США. Если мы выберем в качестве меры оценки экономической интеграции показатель доли объема внешней торговли в ВНП, то наша модель GG-LL позволит нам утверждать, что использование совместных плавающих курсов европейских валют относительно валют остального мира будет для ЕС более выгодной стратегией, чем использование фиксированного курса доллара к евро. Но объем внутриевропейской торговли не является достаточно высоким для того, чтобы дать нам убедительные основания считать ЕС оптимальной валютной зоной.
В определенной мере внутриевропейская торговля искусственным образом сдерживалась за счет прежних торговых ограничений, которые в основном были сняты вследствие реформ 1992 г. Но после 1992 г. никакого впечатляющего роста внутриев- ропейской торговли не наблюдалось. Более того, в ЕС по-прежнему встречаются случаи нарушения закона одной цены. Для одних товаров (например, бытовой электроники) наблюдается значительная близость цен в пределах всего континента, но различия цен в разных странах на одинаковые изделия из других товарных категорий нередко оказываются весьма значительными. Наглядный пример таких ценовых различий дает нам автомобильный рынок. Например, в Англии в 1998 г. цены на «BMW 520І» были на 29,5% выше, чем в Нидерландах, а па модель «Ford Fiesta» — па 43,5% выше, чем в Португалии!
Одна из гипотез, пытающихся объяснить сохранение подобных цеповых различий, предполагает постепенность влияния реформ 1992 г. Другая же (пользующаяся поддержкой сторонников введения евро) доказывает, что различия цен стали возможны вследствие существования множества валют, хотя остается не совсем попятным, почему покупатели не могли использовать официальных обменных курсов для расчета относительных цен приобретаемых машин. Таким образом, представляется сомнительным, что меры 1992 г. в значительной степени способствовали превращению ЕС в оптимальную валютную зону. Будущее покажет, действительно ли евро за счет обеспечения более наглядного сопоставления цен сможет способствовать большей интеграции товарных рынков ЕВС.
Комментарии закрыты.